Президент Украины Владимир пригрозил в Мюнхене, что если страны-подписанты Будапештского меморандума 1994 года не дадут гарантий безопасности его стране, та выйдет из этого соглашения, зафиксировавшего её безъядерный статус. И создаст свою атомную бомбу. Благо, от остались технологии, специалисты и АЭС.
Это не первая такая инициатива. В 2016 году привлечь страны-подписанты меморандума к переговорному процессу предлагал тогдашний президент страны Пётр . Безрезультатно. В 2019 году Александр Турчинов, занимавший на тот момент пост секретаря СНБО, заявил, что «ядерное разоружение было исторической ошибкой» Украины. И что её попросту кинули: «данные Украине гарантии безопасности даже не стоили бумаги, на которой они были написаны».
Бог троицу любит. Но что дальше?
Скорее всего, ничего. Но зато самое время вспомнить, как состоялся тот «исторический кидок».
На момент подписания меморандума обладала третьим самым крупным в мире ядерным арсеналом. Что заставило молодое независимое государство отказаться от него?
постпред Украины при Юрий Сергеев:
Когда в конце 1980-х, начале 1990-х появилась тенденция распада Советского союза, это вызвало беспокойство о том, что же будет с ядерными арсеналами, которые тогда были сосредоточены в Украине, Беларуси и Казахстане. Появилась боязнь того, что вместо одного члена «ядерного клуба», появится сразу четыре, что, естественно, повлияет на всю систему глобальной безопасности. Начались поездки высоких официальных лиц из Европейского союза, . Затем, 16 июля 1990 года Украина принимает декларацию о государственном суверенитете. Там уже было зафиксировано, что Украина в будущем будет стремиться к безъядерному статусу, что она будет выполнять 3 принципа: не принимать, не производить и не поставлять. Вот от этой декларации пошёл первый сигнал мировому сообществу, что всё будет спокойно.
После декабрьского референдума 1991 года началось признание Украины, и наши дипломаты стали ездить и в Москву, и в Вашингтон. В 1992 году мы договариваемся о тактическом вооружении… с Российской Федерацией и вывозим всё тактическое оружие. Это около 200 ракет. В мае 1992 года президент Леонид Кравчук делает заявление…, что Украина готова вести переговоры об отказе и уничтожении всего ядерного потенциала. Это начало переговоров о будущем самого сложного компонента ядерного арсенала - межконтинентальных баллистических ракет. Они находились в шахтах, вокруг них военные городки, где жили тысячи военнослужащих и их семей. Это всё очень сложно.
Важно то, что переговорщиками к январю 1994 года… были достигнуты все технические договорённости о финансовой компенсации, схеме всех этих перевозок, уничтожении и т.д. В ноябре [того же года] мы присоединились к Договору о нераспространении ядерного оружия, взяли на себя огромную ответственность. В этом же году подписывается Будапештский меморандум о гарантиях со стороны ядерных государств, гарантиях нашей безопасности. Дальше пошло уже становление Украины как страны, которая отказывается от ядерных вооружений, выходит из этого «ядерного клуба», называет себя безъядерным государством и входит в разные режимы контроля.
Но может ли ядерное оружие действительно быть гарантией безопасности?
Мы полагаем, что не может. Страны, которые входят в «ядерный клуб», не разоружаются потому, что должен быть баланс, который не допускал бы появления новых ядерных государств. Только поэтому. Понимают это прекрасно и , и , неоднократно они садились за стол переговоров о сокращении этого арсенала, тем более, что в таком количестве он не нужен: достаточно меньших средств для того, чтобы один другого уничтожил.
В Украине была дискуссия, когда принимались эти решения. Мол, зачем мы это сделали? Но проблема-то заключается в том, что обладать ядерным оружием – это не только ответственность по отношению к другим, это ещё ответственность по отношению к себе. Это очень дорогое удовольствие - держать ракеты в боевой готовности. Для этого нужны огромные деньги. И для Украины, особенно в переходный период от одной экономики к другой, решение социальных вопросов, достать эти деньги и направить их на содержание этих шахт - их несколько десятков, и это не просто какой-то вырытый колодец, это целые городки вокруг – это было сложно финансово. И технологически сложно, потому что если у тебя есть баллистическая ракета, у тебя должны быть все средства её сопровождения, то есть спутники, центры космического слежения и так далее. Это опять-таки огромные затраты, то есть экономически для государства размера Украины это было бы очень сложно содержать.
Потом все прекрасно понимают, что есть высокоточное оружие, которое более надёжно с точки зрения обороны и так далее. Поэтому, имея ядерный арсенал, в который может либо террорист пролезть, либо кто-то обыкновенной ракетой, мы сидели как бы на пороховой бочке и пугали всех: тронете нас, мы взорвёмся вместе с вами. Абсурдность того, что Украина должна была оставаться ядерным государством, мы пытались объяснить всем, кто считал, что это сделало бы нас мощнее…
К этому можно добавить, что оба украинских президента-тёзки, отчаянно о денежной компенсации за выход из «ядерного клуба», в отличие от Казахстана и Беларуси. Помнится, вначале Киев настаивал на получении от США 2 млрд долл. отступных, но в итоге стороны сошлись на 175 млн долл. Только они не пошли на пользу украинской экономике… Но это уже совсем другая история.
А здесь важно, что тогда это была «честная сделка», win-win. И Украина, и США избавлялись от головной боли из-за советских ракет, многие из которых были уже к предельному сроку службы. же сохраняла за собой монополию на СЯО, получая все связанные с этим политические бонусы и экономические малусы. Причём в условиях острого социально-экономического кризиса 1990-х вторых было много больше, чем первых. Вдобавок безъядерный статус позволял Украине бесплатно получать из России «тепловыделяющие сборки для атомных электростанций», и с 1993 по 1998 год Киев получил 1,8 тыс. таких сборок для АЭС. А затем вопрос был закрыт списанием Россией почти 200 млн долл. долга Украины в счёт остающихся поставок ТВЭЛов.
В сухом остатке: никто Украину не кидал, унаследованный от Советского Союза ядерный арсенал она «продала» сама, получив, пожалуй, максимально возможную на тот момент финансовую компенсацию. Что же до претензий по Будапештскому меморандуму… Наверное, лучше всех на этот счёт германский посол в Киеве Анка Фельдгузен: «Будапештский меморандум – это, действительно, формат без юридических обязательств в рамках международного права».
Ну и кто бы с этим спорил-то, а?
Комментарии (0)