Раскол
Во второй половине XVII века всю Россию сотрясала религиозная Смута. Многие верующие не приняли новшеств в богослужении и переводах священных книг, введённых по инициативе честолюбивого патриарха Никона. Впрочем, они не знали, что за церковной реформой стоит сам царь Алексей Михайлович. Когда царь в 1666 году свёл Никона с патриаршества из-за его амбиций, то преследования старообрядцев или «раскольников» только ужесточились.
Люди, державшиеся за старый обряд, были уверены, что только в нём можно спасать свою душу. А новый неправильный обряд не даёт такой возможности. Староверов вплоть до недавнего времени упрекали в фанатизме. Но ещё больший фанатизм проявляла государственная власть, отстаивая новый обряд. Власть была изувером в наибольшей степени. Ведь староверы не имели возможности репрессировать своих противников. Они отстаивали свою правоту только словом. А власть имела в своём распоряжении весь арсенал средств насилия, которые не раздумывая обрушивала на тех, кто осмеливался мыслить и веровать инако.
Мученицы староверия
Одной из вдохновительниц Раскола стала вдовая боярыня Феодосия Морозова, урождённая Соковнина. После кончины мужа она тесно общалась с духовным вождём Раскола протопопом Аввакумом, поддерживала его материально и морально.
Царь и новый патриарх Иоаким пытались сначала увещеванием склонить Морозову к отказу от старообрядчества. Наличие столь знатной раскольницы было опасно правящей верхушке государства. Но Морозова осталась крепкой в своей вере и после её ареста в 1671 году, в тюремном заключении, и во время пыток на дыбе, которым её подвергли в 1674 году.
В 1675 году царь Алексей Михайлович, неизвестно за что прозванный придворными льстецами «Тишайшим», повелел заточить боярыню Морозову вместе с её сестрой Евдокией Урусовой в земляную тюрьму и уморить там голодом. Четырнадцать слуг обеих сестёр, также отказавшихся отречься от старого церковного обряда, живьём сожгли в срубе.
Юродивый
Картина, вероятно, изображает эпизод, когда боярыню после её ареста перевозят из её дома в Чудов монастырь в Москве (ноябрь 1671 года). Центральное место на картине занимает сама боярыня, высоко держащая над собой правую руку с двуперстием – священным символом Раскола.
В нижнем правом углу нас привлекает фигура старика, сидящего на снегу босым, в лохмотьях и веригах. Он единственный на картине, кто открыто выражает солидарность с боярыней, также слагая пальцы в двоеперстие. Это юродивый. В старой Москве юродивые считались людьми Божиими и почитались верующим народом. Знаменитый собор Покрова Богородицы на Рву близ московского Кремля, построенный в XVI веке, народ окрестил в честь околачивавшегося там юродивого Василия Блаженного. Юродивых, даже когда они прилюдно обличали грехи и беззакония властвующих, власть боялась трогать.
Но этому юродивому, которого мы видим на картине, вряд ли удалось избегнуть государственных репрессий. Времена были другие. Теперь у московской власти не оставалось ничего святого.
Москвичи
За юродивым мы видим озабоченные лица обычных москвичей разных социальных слоёв. Они скорбят и явно сочувствуют арестованной. Старушка-инокиня, стоящая на коленях, протягивает к ней руки. Снявший шапку мужчина с красивым посохом и корзиной, повешенной на плечо – по всей видимости, тоже монах, отправленный за сбором подаяний, сосредоточенно смотрит вперёд себя, как бы заранее оплакивая судьбу мученицы благочестия.
Две молодые женщины и старушка – все, в одеяниях, выдающих их принадлежность к знатному сословию, плачут, но не осмеливаются публично выразить солидарность взглядов с боярыней.
А на заднем плане мы видим торжествующие, демонстрирующие наглое злорадство, лица других тоже непростых, судя по одеяниям, людей. Они больше похожи, правда, не на бояр, а на приказных дьяков, высших чиновников из незнатного дворянства. Они явно радуются расправе над Морозовой и чувствуют, что пришло их время, когда родовитые люди будут трепетать от одной угрозы доноса на них.
Комментарии (0)